На Рязанском станкостроительном заводе ветераны до сих пор вспоминают, говоря официальным языком, сложную нештатную ситуацию, выход из которой помог найти в ту пору известный всему предприятию, да и далеко за пределами станкозаводских цехов, токарь-расточник Николай Павлович Поляков.
Дело было так. Поляков работал во втором механическом цехе, который главным образом выпускал детали для серийных станков, изготовляемых ежегодно тысячами. Но и серийные станки постепенно модернизировались, конструктивно изменялись. Один станок имел неудобную деталь - чугунный кронштейн, тяжелый, громоздкий, доставлявший массу хлопот при сборке, при ремонте.
Конструкторы разработали новый, более удобный, из легкого металла силумина. В литейном цехе наладили производство. Дошла очередь до механического цеха - надо было "доводить до ума" отлитые детали. Технологию разработали несложную, надеялись, что обработка новых кронштейнов пойдет быстро.
Но не тут-то было! Никто не учел, что новый сплав - силумин - имеет переменную твердость. Пришлось Николаю Павловичу попотеть: то режущий инструмент входит в обрабатываемую деталь, как в масло, то никакими силами этот силумин обработке не поддается. Попробовал поменять скорость обработки - безрезультатно. Более того: при расточке на заданной технологами скорости сплав нагревался так, что стружка приваривалась к детали.
Дипломированные технологи ничего подсказать не могли. Подумывали, а не снять ли неуступчивую деталь с производства? Поляков обратился за советом к своему давнему другу и единомышленнику Александру Петровичу Кулешову:
- Видишь, Петрович, никак я эту проклятую деталь не одолею. Может, ты чего подскажешь?
Кулешов, не торопясь, посмотрел чертеж, расспросил Полякова о его "поединке" с силуминовым кронштейном и предложил:
- А что, если увеличить давление подаваемой для охлаждения эмульсии? Небось, стружка не приварится к детали...
Попробовали. И, глядь, дело пошло! Потом поколдовал Поляков над заточкой инструмента. Сообразил, если она не будет слишком острой, то и деталь не станет "задираться".
Вот так и нашли выход из серьезного положения. Кому неведом труд станочника, может быть, подумает: а что там сложного? Получил деталь - и обтачивай ее по чертежу. И так - снова и снова, тысячи раз.
Но, оказывается, и у токаря-расточника есть поле деятельности для творчества, для овладения новыми приемами, для экономии рабочего времени.
Недаром к Н.П. Полякову приходили за советом и мастера, и начальники участков. И не считали это зазорным. Наоборот, считалось, что, если Поляков начнет обработку какой-либо детали, все пойдет хорошо. Видно, легкая рука у Николая Павловича.
Иной раз через весь цех спешит мастер к Полякову, держа в руках чертеж и какую-либо "заковыристую" деталь:
- Павлыч, я к тебе. Говорят, один ум хорошо, а два - лучше. Давай-ка посоветуемся...
Поляков останавливает свой станок и открывает "рабочий совет". А ведь за плечами у Полякова не было техникумов-институтов.
Все постигал собственным умом, всего добивался собственными руками.
А что учиться не пришлось - не его вина. Война помешала. Только-только окончил семилетку в селе Федякино Рыбновского района, грянула война. Вместе с одногодками-малолетками Николай два года работал в колхозе "Простор", в родном селе Чешуеве, где он и родился 9 мая 1927 года. Отцы и старшие братья ушли на фронт, и все сельские заботы легли на хрупкие плечи пацанов, женщин да немощных стариков.
Когда Николаю "стукнуло" семнадцать, его призвали в армию. Воевал в десантных войсках, а это говорит о многом...
Демобилизовавшись в 1951 году, вернулся в родные края. Надо идти работать, а специальности-то нет. Пошел в рыбновское депо чернорабочим, потом кочегаром на паровозе... Вскоре понял: не то, не по нраву. А если так, зачем душу мучить?..
В то время в Рязани вступали в строй первые цеха станкостроительного завода, это был истинный гигант.
Младший лейтенант, бывший десантник, Поляков явился в отдел кадров станкозавода. А там ему, несмотря на возраст и заслуги, сказали:
- Пойдешь во второй механический цех учеником токаря-расточника.
Поляков не обиделся: ну раз надо учеником, значит, учеником...
Много лет спустя, уже будучи Героем Социалистического Труда, Н.П. Поляков так вспоминал о своих первых рабочих буднях:
- Пришел я на станкозавод, меня направили учеником к Ивану Малистову. Он был опытным расточником. Очень внимательно ко мне отнесся. И что меня, новичка, особенно привлекало, так это настоящий культ рабочего мастерства, который чувствовался буквально во всем. Имена стахановцев, скоростников знал каждый. Нам, новичкам, очень хотелось быстрее сравняться с ними.
Через неделю Иван Малистов так сказал начальству о своем подопечном:
- Толковый у меня ученик, этот Поляков. Все схватывает на лету, сообразительный. И дисциплинированный к тому ж...
Что касается дисциплины, тут у Полякова не могло быть никаких "проколов" - в нем глубоко сидела боевая дисциплина воина-десантника.
В учениках Поляков ходил недолго. На заводе создавали экспериментальный участок, куда пригласили лучших станочников, в том числе и Ивана Малистова. Хотел было и Поляков перейти в экспериментальный со своим наставником, но мастер отправил его обратно, в механический:
- Рановато тебе экспериментировать. Давай-ка получше специальность осваивай!
И Поляков освоил станок так, что угадывал по шуму его малейшие "болезни". В цехе удивлялись: как же так? Поляков работает на станке более двух десятков лет и ни разу его не отправлял в ремонт? Да и в цеховую кладовку за запчастями редко захаживает...
А Поляков рассуждал по-государственному: "Зачем мне на новый станок переходить? А этот, старый, что - на металлолом? А во сколько это государству обойдется, кто-нибудь подсчитал? Нет уж, я и на своем "старичке" норму выполню и перевыполню".
Казалось бы, где тут можно время сэкономить? Детали идут в основном серийные, время, необходимое на их обработку, не раз просчитано и перепроверено. А Поляков умудряется плановые задания перевыполнять.
Заводчане вспоминают, как он работал. Никакой суеты и спешки. Получит на обработку новую деталь - не спешит хвататься за инструмент. Внимательно изучит "паспорт" детали - чертеж, - подумает, взглянет на деталь (говорят, марку стали мог "на глаз" определить), а потом приступает к обработке. Движения рук - четкие, ухватистые. Вот и выходило, что, маневрируя скоростью расточки, Поляков экономил на каждой детали по несколько секунд. За смену экономия составляла около получаса, а за неделю и три часа набегало...
Как-то мастер цеха понаблюдал за работой Полякова в конце рабочей смены, когда станочники обычно собирают инструмент, подметают, перебрасываются веселыми шутками...
Поляков же работал за станком до конца смены. Потом быстро и сноровисто все убирал и из цеха выходил вместе со своими товарищами.
У Полякова на рабочем месте всегда было так: все необходимое - под рукой, а что требуется от случая к случаю - в долгий ящик. О каких-либо посторонних предметах и речи быть не могло.
Вот так и получилось, что Николай Павлович Поляков стал одним из лучших станочников на предприятии. Свои ученики у него появились. Поляков учил их не только профессиональному мастерству и хватке, совести учил, честному отношению к труду, да и вообще - правильной жизни.
- Помните, - не раз говорил он, - вся индустрия начинается с нас, станкостроителей, а потому нам есть чем гордиться.
Молодым станочникам Поляков советовал учиться дальше:
- Смотрите, сколько рабочих в институтах и техникумах по вечерам, заочно учатся. Не упускайте времени. Если вы рабочие, это не значит, что на одной ступеньке нужно стоять. Вон какую технику завод выпускает -станки с программным управлением, а их еще осваивать надо...
А на вопросы о том, почему он сам живет без диплома, а все на заводе его уважают, отвечал примерно так:
- Ко мне приходят в основном за практическими советами, поскольку опыт немалый, вместе с заводом вырос. А вот в вопросах инженерных я совета дать не могу. Сам же я хотел бы учиться, да мое учебное время война "съела", а потом уже поздно было...
Вместе с известностью прибавилось у Н.П. Полякова общественной работы. Кем только он не избирался! Членом парткома и Рязанского горкома партии. Депутатом областного Совета и членом президиума областного Совета профсоюзов...
За успешное выполнение принятых обязательств X и XI пятилеток награжден общесоюзными знаками "Победитель социалистического соревнования 1976-1979 гг.", "Ударник пятилетки".
В первом году IX пятилетки на груди Н.П. Полякова засиял орден Ленина, а три года спустя Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 января 1974 года знатному станочнику было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Незабываемыми в памяти Н.П. Полякова остались дни работы XXV съезда КПСС, делегатом которого избрали его коммунисты области.
Вернувшись со съезда, Николай Павлович, окрыленный и уверенный в будущих успехах, выступил на страницах "Советской России" с запоминающейся, откровенной статьей "Могу лучше - добиваюсь". Делясь размышлениями о том, как добиться, чтобы каждый рабочий чувствовал себя на предприятии не только хозяином, но и представителем страны, Н.П. Поляков писал: "Тут одно с другим очень тесно связано: сегодня зачастую просто невозможно правильно выполнить порученную тебе работу, если не представляешь ясно ее связи с задачами заводского коллектива, отрасли, где ты работаешь, а в конечном счете - и всего народного хозяйства страны.
На всю жизнь я запомнил лозунг, увиденный на одной из строек. "Прежде чем начинать работу, подумай, как лучше ее сделать". В моей жизни не было ни одной новой детали, которую я бы начинал точить с ходу, едва заглянув в чертеж, не подготовив все самым тщательным образом.
Я заметил, что есть люди, не утруждающие себя заботой о том, чтобы спокойно обдумать порученную им работу, но умеющие перекладывать на других неизбежно возникающие в результате такой беспечности дополнительные хлопоты. Есть и у нас в цехе любители, как мы говорим у себя, в рабочей среде, "ходить с мелочами по начальству", то в одном, то в другом требуя помощи. Дело свое они в целом делают, но таким иждивенчеством отвлекают на себя внимание руководителей, более нужное в тот момент в другом месте. При случае я спрашиваю таких людей: а о чем думали после смены вчера, почему не позаботились о завтрашнем дне, и для убедительности привожу в пример тех, кто не признает в течение смены никаких "перекуров", кто и за пять минут до ее окончания стоит у станка столь же собранно, сосредоточенно, как и в начале работы.
Таких людей, которые не уповают на других, а все возможное предусматривают сами, в цехе большинство. Иначе мы увязли бы в суете, в так называемой текучке... Высокая требовательность к себе и высокая ответственность за порученное дело должны стать чертами характера, неотъемлемыми качествами каждого советского человека.
Когда пытаюсь среди близких мне людей найти своего рода эталон высокосознательного, а значит, высокоответственного отношения к порученному делу, перед глазами встает шлифовщик Николай Фильков. Бывает, деталь попадется ему каверзная. Николай не отступится. На взгляд профессионала, в детали, как говорится, - уж не убавить, не прибавить, а он скрупулезно, терпеливо рихтует ее, ставит и так, и этак и в конце концов добивается победы.
Неудовлетворенность достигнутым и критическое отношение к делу своих рук и разума - такой резерв, который, мне думается, Госплану точно учесть вряд ли возможно. Но он есть у каждого из нас и должен служить людям.
Мне лично добрым уроком послужил такой случай. В кронштейнах, которые я растачивал, торцы следовало располагать перпендикулярно отверстиям. Технических условий не было, и точность угла я выдерживал приблизительно. Ни контролеры, ни сборщики претензий не имели. Но меня что-то беспокоило, опыт, чутье подсказывали, что могу сделать лучше, строже. Однако вскоре ушел в отпуск. Новичок, вставший за мой станок, рассудил, что ему позволительно делать с еще меньшей точностью, чем у ветерана. И это "чуть", как говорится, наломало дров. Технические условия, введенные тотчас же, основывались на моих допусках. Но я с тех пор делаю еще точнее. И взял за правило: могу лучше, чем требуется, - добиваюсь. В противном случае ГОСТы, технические условия, нормы не будут меняться. И не смогут служить стимулом для повышения мастерства моего молодого товарища.
Извлек и другой урок: детали, полагающиеся с доверенного мне станка, в своем роде единственного, готовить с необходимым для сборки запасом. Иначе - чего стоит это доверие? И вот уже сколько лет - ухожу ли как депутат на сессию горсовета, участвую ли в работе пленума обкома партии, отлучаюсь ли из цеха по каким-либо другим общественным обязанностям, - комплектация в моих деталях перебоя не чувствует. Нахожу возможность готовить их впрок. Задания по росту производительности труда мне повышают на 10-12 процентов каждый год. А я даю себе другое задание - еще выше. Отсюда и запас.
Человек строгий, взыскательный к себе, не терпит расхлябанности и в других. За ним и моральное право спроса. Но если даже он и не требует или по должности не может требовать от всех быть ему подобными, - работая бок о бок с ним, трудно не стать на него похожим...
Спроси с себя и обеспечишь общий успех -такое у меня глубокое убеждение..."
Резерв души и трудовых рук Николая Павловича Полякова служил Рязанскому станкостроительному заводу, а значит, и всей стране тридцать семь лет. В1989 году он ушел на заслуженный отдых, но и на пенсии не уклонялся от общественной работы, был всегда добрым советчиком друзьям-станкозаводчанам.
Он прожил свою жизнь с чувством высокого профессионального и общественного долга, не искал в ней легких путей, не уклонялся от трудностей и всегда был оптимистом.
Николай Павлович умер 22 января 1998 года.
Александр ПОТАПОВ
РЕШЕНИЕМ ИСПОЛКОМА РЯЗАНСКОГО ГОРОДСКОГО СОВЕТА НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ ОТ 24 ОКТЯБРЯ 1988 ГОДА ЗА№ 542 ГЕРОЮ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ТРУДА НИКОЛАЮ ПАВЛОВИЧУ ПОЛЯКОВУ ПРИСВОЕНО ЗВАНИЕ "ПОЧЕТНЫЙ ГРАЖДАНИН ГОРОДА РЯЗАНИ".
По материалам книги "ПОЧЕТНЫЕ ГРАЖДАНЕ ГОРОДА РЯЗАНИ"
